Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - Стивен Дональдсон

Вскоре его плечи сильно заныли, а руки онемели. Вытянув шею и задрав голову вверх, он всматривался в кромешную тьму, как если бы шел ко дну.

— Черт побери! Ах-х!

Затем без всякого предупреждения его движение прекратилось. Прежде, чем он смог прийти в себя, зажегся факел, и оказалось, что его голова находится на уровне ног троих мужчин, стоящих на толстой ветке. Во внезапно вспыхнувшем свете они показались идентичными тем людям, которые связали Кавинанта внизу, но на голове одного из них был небольшой венок из листьев. Двое других мгновение рассматривали Кавинанта, затем протянули руки, схватили его за рубашку и втащили на ветку, на которой стояли. Как только под ногами у Кавинанта оказалась твердая поверхность, веревка ослабла, и он смог опустить руки.

Его запястья были все еще связаны, и он попытался ухватиться за одного из стоявших рядом мужчин, чтобы не свалиться с ветки. Руки его ничего не чувствовали; он не мог пошевелить ими. Внизу под ним расстилалась тьма, словно голодный зверь. Хватая ртом воздух, Кавинант рванулся к людям, пытаясь заставить их спасти его. Они грубо подхватили его и, поскольку ноги Кавинанта отказывались держать его собственный вес, им пришлось тащить Томаса вдоль сука до широкого дупла в стволе. Оно было превращено в нечто, напоминающее зал, и Кавинант тяжело опустился на пол, охваченный дрожью облегчения.

Вокруг него тотчас началась какая-то суета, постепенно все нараставшая. Он не обращал на нее внимания; глаза его были закрыты, чтобы дать сознанию возможность сконцентрироваться на надежной стабильности пола и на боли, с которой кровь вновь приливала к кистям и предплечьям. Боль была мучительной, но он переносил ее молча, стиснув зубы. Вскоре руки начало покалывать, а пальцы распухли, и им стало горячо. Кавинант согнул их, сжал кулаки.

— Проклятье! Черт бы побрал все это! — бормотал он в ритм с бешеным биением собственного сердца.

Наконец он открыл глаза.

Он лежал на гладкой деревянной поверхности в центре несметного количества концентрических кругов ствола. Годовые кольца, казалось, сфокусировались вокруг него, словно его поместили в центр огромной мишени. Руки отказывались ему служить, но он заставил себя принять с их помощью сидячее положение. Затем он посмотрел на свои ладони. На запястьях остались следы от веревок, но они не кровоточили.

Ублюдки!

Кавинант поднял голову и огляделся.

Зал был около двадцати футов шириной и, казалось, заполнял собой весь внутренний диаметр ствола. Единственным входом в него служило отверстие, через которое он сюда попал, а снаружи царила тьма. Но зал был ярко освещен факелами, которые при горении не давали дыма и, казалось, ничуть не уменьшались в размерах.

Гладкие стены сверкали, словно отполированные, но потолок, высоко поднятый над полом, являл собой грубое, необработанное дерево.

Вокруг Кавинанта стояли пятеро Вудхельвеннинов — трое мужчин, включая обладателя венка из листьев, и две женщины. Все они были одеты в одинаковые костюмы, плотно облегающие их фигуры, хотя и отличающиеся по цвету, и все они были выше Кавинанта. Их рост казался просто угрожающим, поэтому Кавинант медленно поднялся на ноги, одновременно снимая с плеч рюкзак.

Спустя еще секунду в зал вошел мужчина, возглавлявший отряд, который пленил Кавинанта. Его сопровождала Этьеран. Она была цела и невредима, но выглядела усталой и подавленной, как если бы подъем и недоверие подорвали ее силы. Увидев Кавинанта, она приблизилась к нему.

Одна женщина сказала:

— Только двое, Саронал?

— Да, — ответил спутник Этьеран. — Я все время наблюдал, но пока они пересекали южную поляну, других не появлялось. От наших разведчиков тоже не поступило никаких сведений о других чужаках в горах.

— Разведчики? — спросила Этьеран. — Я не слышала о том, чтобы людям Страны когда-либо были нужны шпионы.

Одна женщина сделала шаг вперед и ответила ей:

— Этьеран, дочь Трелла, мы знали народ Подкаменья Мифиль с тех самых пор, как вернулись в Страну после наступления новой эры. Среди нас есть и такие, кто помнит твой визит к нам. Мы знали своих друзей, и цена дружбы нам тоже известна.

— Тогда чем мы заслужили подобное к себе отношение? — требовательно осведомилась Этьеран. — Мы пришли сюда в поисках друзей.

На этот раз женщина уклонилась от прямого ответа на ее вопрос.

— Поскольку все мы — люди Страны, — сказала она, — и поскольку грозящая нам опасность — это опасность для всех, я попытаюсь немного сгладить ваше неприятное впечатление от нашей неучтивости, объяснив наши действия. Присутствующие сейчас в этом зале в сердце дерева — все Хииры Парящего Вудхельвена, вожди нашего народа. Я — Ллаура, дочь Аннамара. А это, — она кивнула в сторону остальных, — Омоурнил, дочь Иоурнила, Саронал, сын Тиллера, Падриас, сын Миала, Моллинер, сын Веймина, и Барадакас, Хайербренд учения Лиллианрилл (последний был как раз человеком в венке). Мы решили не доверять вам и объясним причины такого решения.

Я вижу, вы полны нетерпения, — в голосе ее послышалась горечь. — Что ж, я не стану утомлять вас подробным рассказом о том губительном ветре, который время от времени прилетал к нам со стороны Грейвин Френдор. И не стану описывать жестокие бури или показывать вам тело трехкрылой птицы, погибшей на вершине нашего Вудхельвена, или обсуждать с вами правдоподобность дошедших до нас слухов об убийстве. Именем Семи! Я должна была бы спеть вам песни ярости, но я не стану делать этого сейчас. Я скажу вам лишь следующее: не все слуги Серого Убийцы мертвы. Нам кажется, среди нас побывал Пожиратель.

Это имя таило в себе столько опасности, что Кавинант невольно огляделся вокруг, пытаясь понять, откуда грозит эта опасность. Сначала он ничего не понял. Но потом заметил, как сжалась при этих словах Ллауры Этьеран, как в середине ее подбородка задергался маленький мускул, почувствовал в ней поднимающуюся тревогу, хотя она ничего не сказала вслух, и понял. Вудхельвеннины боялись, что она и он могут оказаться Пожирателями.

Не подумав, он пробормотал:

— Это смешно.

Хииры проигнорировали это его замечание. После короткой паузы Саронал продолжил объяснения, начатые Ллаурой:

— Два дня тому назад, когда полуденное солнце стояло высоко над горизонтом, когда наши леди были заняты своими делами и ремеслами, а дети играли в верхних ветвях дерева, к Парящему Вудхельвену подошел незнакомец. Еще двумя днями раньше внезапно разразилась непонятная злая буря, пришедшая от Горы Грома, и так же внезапно сменилась ведром, и в тот день, когда появился незнакомец, наши сердца были полны радости, ибо мы полагали, что некая битва, неизвестная нам, выиграна защитниками Страны. Чужак с виду был похож на обитателя Подкаменья и назвался Иоханнумом. Мы встретили его гостеприимством, принятым повсюду в Стране. Мы не видели причины не доверять ему, хотя дети бросались от него прочь с недовольными и испуганными криками. Увы, приходится признать, что молодые видят лучше нас, стариков. Речь его таила злобу и какие-то нелепые намеки, он иронично высмеивал наши ремесла и обычаи. А мы не могли ему ничего ответить. Но мы помнили о мире и ничего не предпринимали в течение целого дня.